Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами вновь радио «Таёжная жизнь» и его бессменный ведущий Большой Палыч!
Сегодня мы поговорим о прекрасном: о промысловой охоте. Почему о прекрасном? Потому, что мало кто из наших слушателей (как я понял) занимается промысловой охотой и это – прекрасно! Незанятие промысловой охотой сохраняет ваше душевное и физическое здоровье и нервы и существенно повышает вероятность спокойного отхода в мир иной в возрасте 90 лет, в своей постели, во сне. Незанятие промысловой охотой снижает риски обморожений, ожогов, травм от случайного срабатывания оружия, возникновения неврозов и шизофазии, а также простудных заболеваний. Незанятие промысловой охотой, кстати, не вызывает изжоги и привыкания. Незанятие промысловой охотой бережет ваш семейный бюджет и стоит на страже вашего семейного очага, потому, что полугодовое отсутствие мужа дома никогда не оздоровляло обстановки в семье. Сами видите: НЕ заниматься промысловой охотой – это прекрасно! Часто люди, далекие от охоты, не понимают разницу между различными видами охот, например, любительской-спортивной и промысловой. Разница, между тем, очень проста: первая является хобби, вторая – работой. Ну, или можно сказать по другому: на первой вы тратите деньги, на второй – зарабатываете. И даже не так! На второй – много-много тратите, а потом, возможно (если очень повезло!) – зарабатываете.
Почему «мого-много тратить», на что? Казалось бы, вот дедова тулка-переломка, вот отцовский «мелкан»-нелегал, вот лыжи, вот вещмешок, вот котелок-«чифирбак», чего еще нужно-то? Топор?
Да, все так и обстояло еще каких-то полвека назад, но сейчас времена поменялись. С появлением снегоходов охотники стали уходить в тайгу все дальше и дальше, не только охотники-промысловики, но и любители. В итоге сейчас можно в течение одного дня добраться туда, куда раньше приходилось заходить неделю. Ну и зверья, в том числе из-за повышения мобильности охотников, разумеется, стало меньше. Так что сейчас охотник-промысловик без снегохода – ненаучная фантастика, не бывает их таких!
Вот вам и первая статья расходов: снегоход. Поскольку народ у нас богатый, изречение Отто Фон Бисмарка «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи», на нас не распространяется. Поэтому у типичного охотника снегоход – самый дешевый из тех, которые вообще существуют (я утилитарные снегоходы имею в виду) – это «Скандик-Альпина», модель 1958 года. Впрочем, у нас он больше известен под маркой «Буран СБ-640» или «Буран-АДЕ». Добавим, что обычно это далеко не новый снегоход, а из тех, про которые говорят, что они «Ленина еще стоящим помнят».
Модель несовершенна, а двухтактный двигатель весьма прожорлив. Расход у него по паспорту – 28 л на 100 км пробега. Вот вам и вторая статья расходов: бензин на него. А если учесть, что при движении с нартой (это название снегоходного прицепа) паспортный расход возрастает до 32 л, а еще учесть, что контрольный замер производился по ровной укатанной дороге, а не по снежной целине с прегрузом… В общем, аппетит у него хороший. Я бы даже сказал, завидный аппетит! Ну и пробеги у нас в Сибири тоже недетские. В общем, бензину надо не много, а очень-очень много.
Модель несовершенна не только из-за расхода бензина. Модель несовершенна в плане надежности. Хотя, тут поручиться не могу, с настоящими «Альпинами» дела не имел. Может, дело в качестве сборки самого снегохода и запасных частей (все мы помним анекдоты про «российский автопром»). В общем, качество у снегоходных запчастей на порядок хуже, чем у автомобильных, а цена, как правило, на порядок выше. Вот вам и третья статья расходов: запчасти и расходники. А если учесть, что снегоход обычно далеко не новый, то количество закупаемых запчастей прямо пропорционально взрасту снегохода. Да даже если и новый, запчасти в запас все равно понадобятся: кому охота за сгоревшим ремнем вариатора или зажиганием на лыжах до деревни полсотни верст туда (а потом столько же обратно) шлепать? А если еще и в мороз? И опять же, мы не забываем, что снегоход – гусеничная техника, а она, как и всякая гусеничная техника не только очень привередлива в части обслуживания, но имеет малый ресурс в виду особенностей конструкции.
Ну, дальше осталась мелочевка: оружие, боеприпасы, капканы, снаряжение, инструмент, провиант… Ну, как «мелочевка»? В сравнении с предыдущими тремя – мелочевка, а в «абсолютных величинах» (например, российских рублях) получается не так уж и мало. Любой, для кого охота является хобби, прекрасно представляет во сколько (тысяч? Десятков тысяч?) рублей обходится один выезд на охоту. Я-то представляю, но говорить не буду, потому, что у радиоприемников могут находиться не только малолетние дети, но и жены наших постоянных радиослушателей, а уж им-то эта информация совершенно ни к чему!
Ладно, с расходами разобрались, теперь с работой определимся. Для того, чтобы осуществлять промысел, нужно обустроить угодья. Из наших предыдущих передач, дорогие радиослушатели, вам известно, что обустройство участка заключается в строительства (или ремонте) избушек и прокладке (или расчистке) путиков (самоловных троп) и подъездных путей. Обычно, если есть возможность попасть в угодья летом, строительство и ремонт ведутся в августе-сентябре, если такой возможности нет – то в марте. С расчисткой путиков все сложнее: это либо финальная стадия подготовки к сезону, либо самое его начало. Это несложная, но тяжелая и утомительная работа. Она заключается в том, что охотник едет (или идет) по путику и распиливает упавшие деревья и убирает обрезки, которые потом будут мешать передвижению на снегоходе.
Вроде бы ничего сложного. Но через путик может пройти низовой лесной пожар или полоса ветровала и тогда «на выходе» мы получим примерно то, что в учебниках по полевой фортификации называется «засека» или «засечная черта», если это учебник истории. Но охотоведческой науке (в моем лоснящемся лице) известны и совсем уж курьезные случаи. Так, например, один знакомый промысловик после прохождения лесного пожара начал пропиливать просеку к базовой избе своего участка в позапрошлом году. В прошлом – продолжил. Срубил попутно «из обрезков» несколько избушек, выставил капканы и продолжает пилить. Не знаю, допилился ли нынче, сезон закончится, он выйдет из тайги, тогда и уточню.
У наших радиослушателей может возникнуть законный вопрос: почему же люди вообще ей тогда занимаются? На этот вопрос вам, дорогие радиослушатели, ответит начальник центра социально-аналитической работы радио «Таёжная жизнь» Большой Палыч.
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Основная причина занятия людей промысловой охотой как сезонным видом деятельности — это отсутствие работы, особенно в северных и отдаленных районах Томской области. Иными словами, больше там заниматься нечем. Так что летом народ в таких деревнях и поселках живет собирательством и продажей дикоросов, зимой – промыслом. Как правило, такие поселки изначально были лесозаготовительными, но после развала экономики СССР и прекращения деятельности крупных леспромхозов, сами поселки и их жители встали на грань выживания. Кто мог уехать – уехал, а те, кому было некуда – остались. Таким образом, охота и собирательство стали там «градообразующими» видами деятельности. Но более подробно о жизни и быте таких поселков мы расскажем в одной из наших следующих передач, редакция спецпроектов «Таёжной жизни» уже готовит для вас такой материал.
Следует отметить, что для жителей таких поселков развал экономики страны дался особенно тяжело. Начиная с 50-х годов 20 века (на которые пришлась активизация лесозаготовок в Сибири), такие поселки в плане снабжения являлись элитными и обеспечивались по столичным нормам. Там не было известно слово «дефицит». Например, никто не знал, что такое «стоять в очереди на покупку автомобиля», «не досталось путевки в санаторий» и пр. Может быть, кто-то из наших радиослушателей помнит описание сельпо у В. Липатова (не то в «Деревенском детективе», не то в «И это все о нем»)? Вот там как раз такой лесозаготовительный поселок и описан. И кстати, как раз в Томской области! Оно и понятно, одной только «Комсомольской стройкой» народ неизвестно куда не заманишь, а вербованные или «химики» не обеспечивают «планового роста ВВП» Опять же, и зарплаты у лесозаготовителей тогда были просто ураганными. Помните выражение «поехал за длинным рублем»? Откуда пошло? Да оттуда и пошло, из тех же самых 50-60х!
Но мы не о лесозаготовках, мы о промысловой охоте. Знаете, кто тогда получал денег больше, чем лесозаготовители? Угадали, охотники-промысловики (их тогда называли штатные или кадровые охотники). Вот этот вот ареол романтической (и при этом — высокооплачиваемой) профессии – вторая причина становления охоты в качестве «градообразующей» отрасли: охотиться там умели и любили все.
Не следует забывать, что сдача пушнины или мяса была неплохой прибавкой к «ураганной» зарплате охотника-любителя. По большому счету, разница между любителем и кадровым охотником заключалась в том, что первому не давали карабин, а второму – давали. В то время нарезное оружие было несбыточной мечтой многих охотников, по крайней мере, в Сибири, наши радиослушатели старшего поколения, наверное, это помнят, а бескорыстная любовь к оружию и в крови у многих мужчин. Это сейчас приобрести «шершавый» (не гладкий) ствол не просто, а очень просто, а тогда – никак. Это тоже для многих повлияло на выбор профессии.
Итак, спасибо Большому Палычу за консультацию и ответы на вопросы, вы слушаете радио «Таёжная жизнь» и с вами в студии его бессменный ведущий Большой Палыч.В общем, мы все поняли, что промысловая охота – это тяжкий труд, а подводя итоги нашей сегодняшней программы, хотелось бы просто процитировать пару сибирских пословиц. Ну, или поговорок, кому как больше нравится. Итак, «кто охотится и удит – богатым не будет». Иными словами, «ружье да весло – ненадежное ремесло!» Мы все это знаем и понимаем, но почему-то таёжная жизнь для нас менее привлекательной не становится.
До новых встреч в эфире, с вами было радио «Таёжная жизнь» и его бессменный ведущий Большой Палыч. Оставайтесь с нами!
© Большой Палыч
